День девятый ( Село Лесновка, село Енбекши, горы Долантау и Ортатау, речка Борохудзир, горы Койтас. )

Ночь в посадках прошла в общем неплохо, привычно даже. Вполне выспался, даже в пять утра проснулся; не спеша приготовил завтрак, поглядывая на равнину за скрывающими меня кустами покушал, собрался и покатил вначале по грунтовке, а потом по асфальту, ведущими в Лесновку уже в девять утра:



Впереди, чуть правее, горы Долантау. Я обогну их перед тем, как углубляться в расположенные далее предгорья хребта Токсанбай:


В Лесновке - симпатичное село, густо заросшее лесом, насаженным жившими тут ранее поселенцами казаками - чуть закупился в магазине: халва, шоколад, огурцы, сок - на сумму в одну тысячу тенге.

Там-же, в магазине, когда появился хозяин, чуть более говоривший по русски, чем продавщица, не разумеющая даже чисел на отличном от казахского языке (пришлось на пальцах количество товара согласовывать), мне набрали кипячённой воды в свободные ёмкости. Я заметил уже, что люди попроще: пастухи, трактористы и тому подобные - воду пьют прямо из рек и ручьёв, которые в этих местах якобы чистые. А вот те, кто выходили за пределы сельского мира, понимают, что после того, как в верховьях реку форсировала автомашина, через неё перегнали стадо скота, размыло какой-нибудь холм или курган с древним захоронением или просто современным холерным скотомогильником, вода перестала быть такой чистой, как деды рассказывали, сколько бы она не отстаивалась, и есть смысл её обеззаразить, прокипятив перед употреблением.

Хозяин магазинчика, пока я из ведра цедил в бутылки воду, расспрашивал, откуда и куда я направляюсь. Я его весьма посредственный русский местами вообще не понимал и вежливо кивал, реагируя на ключевые слова, которые узнавал: вроде географических названий: Текели, Талды-Корган - указывая на них направления, говоря тем самым, что буду двигаться туда. Сдаётся мне, что именно он спровоцировал дальнейшие приключения с пограничниками, сообщив "куда надо" о "шпионе и контрабандисте", поняв из моих взмахов рук, указующих векторы движения, что я собираюсь выбраться через хребет Токсанбай в приграничный Китай.

В Лесновке меня остановил участковый (капитан полиции Садвакасов Айтукан) с помощником (Осанов Бакыт Джанабердиевич). Поговорили, поудивлялись, что я двигаюсь на велосипеде дорогой горной, а не асфальтом и разъехались, пожелав взаимно всего наилучшего. Приятные люди - побольше бы таких сотрудников в правоохранительных органах, и слово "менты" снова уйдёт из общего лексикона в среду преступного люда (в центре фотографии, с ребёнком на руках, просто местный житель, который оказался в одной машине с полицией - я так понял, они в школу все вместе ехали, на выпускную линейку):


Из Лесновки в следующее по маршруту село Енбекши лежит отличная асфальтовая дорога, мимо орошаемых полей и канала, одного из тех, на которые разбирается все реки в этом регионе:



В Енбекши сфотографировал водоразборную станцию, которую местные жители гордо называют плотиной и двинулся было далее, как меня догнал на автомобиле участковый и попросил задержаться, сказав, что со мной желают побеседовать пограничники. По хорошему я сам должен был бы отметится у них ещё в Жаркенте, да не стал этого делать, полагая, что мне просто запретили бы двигаться этими местами без официально оформленного и одобренного какой-нибудь республиканской спортивной или туристической организацией маршрута. Но раз пограничники сами хотят со мной пообщаться, то это и к лучшему - я ничего не прошу и потому буду занимать более выигрышную позицию:


Ждём с полчаса, пока разговаривая о том, да о сём. Местные жители и вправду считают свою речку Усек и пару шлюзов на ней чем-то выдающимся, гордо рассказывая об истории сооружения. Собственно, эта плотина обеспечивает стабильное и предсказуемое орошение трёх аулов, давая возможность поддерживать на каменистой, и без продолжительного полива мало на что способной, почве - есть чем гордится, без этого местность пригодилась бы лишь для выпаса баранов, кормящихся колючками на скалистых склонах:



За разговорами дождались пограничников. Приехал аж подполковник. Фамилия Орынбасаров. Я было подумал, что это более из любопытства, что за птица залётная в их края, но нет - подполковник был хмур и строг, резковато о чём-то на казахском с участковым поговорил и так-же, не особо вежливо приступил к беседе со мной. Сразу документы потребовал, ("предъявите все имеющиеся документы"), карты с маршрутами следования за всю поездку и уклонился от привычного "на югах" рукопожатия. Когда я ему передал карты перехода через горы вдоль границы, потребовал остальные карты мест, где я уже побывал. Тому, что старые путевые материалы я выкинул, как ненужные, не поверил и потребовал словесно описать места, где я уже побывал и вообще, откуда, куда и с какой целью я двигаюсь. Мне такое отношение не понравилось, естественно, но я предпочёл пока не возмущаться, а понаблюдать, как будут события развиваться далее, чтобы понять, что вообще происходит.

Из телефонных разговоров полковника а уловил, что в КНБ (комитет национальной безопасности Республики Казахстан, одна из функций которого - пограничная служба) кто-то сообщил, что я иностранный турист, собирающийся уйти в пограничный Китай нелегально, горными тропами. "На уши", как выразился подполковник, поставили чуть-ли не весь пограничный район и вопрос на контроле держал какой-то генерал КНБ. Подполковника, как человека опытного, выслали на место разобраться в ситуации. Раздражение пограничника становилось мне понятным: на крыльях предстоящего повышения летел он за шпионом, а в действительности оказалось, что бестолковая агентура навела на мелкого туриста, который похоже настолько белый и пушистый, что даже за переход дороги в неположенном месте его не накажешь.

Минут через пятнадцать я освоился, хамство пограничника мне поднадоело и я сделал ему замечание, чётко и бескомпромиссно потребовав сменить грубый и бесцеремонный тон на более подходящий для общения сотрудника правоохранительных органов республики Казахстан с полноправным гражданином республики Казахстан. После небольшой дискуссии о том, что привычный "силовикам" стиль общения для гражданских представляется элементарной невоспитанностью, подполковник как-будто пересмотрел отношение ко мне и стал гораздо более корректен в обращении. Молодец, умеет признавать свои ошибки.

Просидели мы вместе, разбираясь в ситуации, часа полтора. Дело шло к тому, что меня отвезут для дальнейшего разбирательства в Жаркент, а потом, скорее всего запретят следовать приграничным маршрутом. Мне уже поднадоели эти игры в войнушку и безоговорочную субординацию, и я прямо попросил подполковника Орынбасарова подняться на уровень выше всех этих глупостей и подумать обо мне как об обычном гражданине, путешественнике, человеке с активной жизненной позицией, не планирующем пересекать границу, перестать относится ко мне как к потенциальному шпиону, зарегистрировать факт моего появления в этой местности, и заняться каждому своими делами: ему своей службой и охраной границы от преступников, а мне продолжением моего отпускного путешествия по территории страны, в полном соответствии с моими конституционными правами.

События я малость торопил, но в итоге все сошлось к моему варианту - здравый смысл победил. Меня попросили написать обязательство не нарушать границу в этом районе и сообщать телефонными звонками по номерам, которые тут-же выдали, о подозрительных лицах в приграничной зоне, провели инструктаж о личной безопасности.

Подполковник совсем подобрел, как разобрался в ситуации, оставив при этом в выигрыше все стороны: гражданский не в обиде, начальство удовлетворено - и попросил местных полицейских накормить меня. Всей компанией поехали в местную среднюю школу. Оказывается, сегодня был "выпускной день" и для персонала учреждения устроили небольшой праздничный стол. Мероприятие уже закончилось, но на нашу компанию еды хватило: манты, салаты разные, чай с печеньем и конфетами. Подполковник выступил за столом ведущим и представил меня присутствующим: сотрудникам полиции и двум из персонала учебного заведения.

Долго рассиживаться за столом не стали и откушав, принудительно нагруженный в дорогу сладкой газировкой, конфетами, печеньями и яблоками, я отправился далее. Пограничник попросил его не фотографировать, и так хорошо контролировал окружающее, что даже мельком, как бы ненароком, я не смог завести его в кадр:


На выезде из села Енбекши я неверно выбрал дорогу, отклонившись от маршрута и заехав в каменистые холмы на западе, в то время как требовалось двигаться на северо-запад:



Поняв, что отъезжаю, если так можно выразится относительно медленного козления по булыжникам петляющей холмами колеи, всё дальше от нужного направления, решил пройти около километра до возврата к маршрутной нитке по бездорожью:



Не так всё просто оказалось. Как-раз в том месте, где я на развилке дорог спутал направление, мой путь и изначальный маршрут оказались разделены долиной с пересохшим ручьём на дне, которую мне нужно было теперь пересечь для возврата на запланированную дорогу:


Почти четыре километра пришлось брести по песку пересохшего русла ручья, лавируя между булыжниками, которые по видимому приволокли с гор потоки воды в период таяния снегов, пока я не смог выбираться выше, на гребень водораздела:



Интересно, что это за сооружение из камней? Остатки стен? Непохоже - между булыжниками нет следов скрепляющего средства. Ограда? Маловата он для скота - даже бараны перепрыгнут. Снегозадержание вокруг юрты? Тоже непохоже - маловата внутренняя площадь и основание неровное. Загадка для меня:


От села Енбекши до речки Борохудзир пролегает хорошо накатанная грунтовка. В меру плотно каменистая, слегка присыпана песком и утрамбованная колёсами автомобилей - самое удобное покрытие для движения на велосипеде:



Километров через шесть добрался до брода через реку. На берегу в это время были с привалом чабаны, перегоняющие табун лошадей на высокогорные пастбища - джайляу. По простому пригласили меня перекусить с ними. Я добавил к столу свои помидоры и огурцы. За едой поговорили о дороге через горы. Мужики сообщили, что все мои планы реальны - дорога проходима и ей пользуются все местные жители для достижения пастбищ:


Речку Борохудзир пересёк бродом, с уровнем воды чуть выше колена. В Енбекши мне наговорили страстей о том, что горные реки на моём пути метровые валуны ворочают в потоке - но это, наверное, во время пика снеготаяния:


Совсем недалеко от реки, буквально в десятке метров, прямо у дороги какая-то птица устроила нору для выхаживания птенцов. Их было штук пять, но все быстро нырнули под землю при моём приближении, а одни, бестолковый, не в ту сторону метнулся. Был бы я лисицей - оказался бы поживой:


На протяжении дальнейших десяти километров дорога к первому перевалу, на высоте 1933 (одной тысячи девятисот тридцати трёх) метров, не напрягала, была вполне проходимой, пологой и местами по ней можно было даже ехать, если бы не заполняющая колею и обочину галька и щебень, осыпавшиеся со склонов окружающих гор, в которых колёса вязли и спотыкались о крупные булыжники. В общем, далее я шёл пешком, просто двигаясь вперёд, не беспокоясь о скорости:




Дорога в горах оказалась весьма оживлённой: машины, в основном джипы, проезжали как минимум по одной в полчаса. Эти же дороги использовались чабанами для прогона скота на джайляу - высокогорные пастбища - так-что в одиночестве я не оставался:



Ближе к вечеру, с подъёмом на высоту 1500-1700 (тысяча пятьсот-семьсот) метров, характер местности изменился, став более пересечённым. Дорога чаще взбирается на крутые склоны, извивается между скалами. Некоторые участки подъёмов трудно преодолевать, карабкаясь по уклону, засыпанному щебёнкой:



Ближе к вечеру похолодало так, что даже постоянно напряжённые в работе пальцы рук, не укрытые перчатками, стали мёрзнуть. Не дохода до перевала километров пять (по высоте оставалось ещё около четырёхсот метров), остановился в одном из распадков, отойдя от дороги всего метров на сто (скрывшись при этом из видимости за складкой рельефа):


Устроился на более или менее ровном участке склона. На всякий случай укрепил палатку дополнительными штормовыми растяжками - ветер под вечер усиливался, небо затягивалось тучами и всё более холодало. Варить еду на ужин не стал, подъев часть фруктов, сладости и хлеб, выданные мне на дорогу после обеда в школьной столовой.

Вид из "двери" палатки на месте ночной стоянки в горах Койтас:


Тяжёлый был день. Преодолел всего тридцать пять километров, но сил на это потратилось масса. Однако морального утомления, как это случилось в горах под Алматой, не было. Напротив - хотелось ходить и ходить по местным горам, пусть и не лесистым, но чем-то притягательным.

Лежать оказалось неудобно, так как даже самый ровный обнаруженный участок имел уклон градусов в пять-семь. Ворочался, крутился и устроился в итоге почти по диагонали палатки - чтобы не сползать постоянно вбок. Ближе к ночи ветер разогнался до того, что палатка непрерывно гудела и трепетала по его напором.

Укутавшись в спальный мешок, спасаясь от холода натянув его капюшон почти на нос, лежал этой ночью в трясущейся под непогодой тёмной палатке и бродил мыслями по земному шарику: заглядывал в Китай, который совсем рядом, в шестидесяти километрах, фантазировал об Австралии, Америке, от которых отделяют десятки тысяч километров. А что? Хоть я пока и натуральный раб своей работы, которому приходится напрягаться для того, чтобы отвлечься от неё даже в голове - надежды не теряю со временем свой психологическую слабость побороть и стать свободнее в волеизъявлениях.

Переход к описанию десятого дня поездки.